Диалог столетий: в Москве открылась выставка «Язык мечтаний. Цветовой код шедевра»

14 января в Музее В.А. Тропинина и московских художников его времени состоялась презентация выставки «Язык мечтаний. Цветовой код шедевра». В двух светлых залах представлены 50 работ из музейного фонда, распределенные на несколько цветовых блоков. Знакомясь с картинами Ивана Айвазовского, Бориса Кустодиева, Петра Кончаловского и других мастеров, можно проследить, как по-разному воспринимался один и тот же цвет в работах разных эпох и разных живописцев.

Цвет помогает выстроить диалог между столетиями: современный зритель рассматривает картину и чувствует, о чем хотел сказать живший многие годы назад мастер. Конечно, глубинный смысл не всегда лежит на поверхности, для детального понимания произведений искусства требуется хорошая подготовка. Однако ощутить настроение, отраженное на холсте, удастся и при дилетантском подходе. Например, картина Абрама Архипова «Радоница» выглядит достаточно яркой, хотя одноименная церковная дата является днем поминовения усопших. 

Выбранный художником цвет способен не только передать настроение изображенного сюжета, но и добавить в него символов. Так, на выставке есть картина Павла Федотова «Вдовушка» в зеленых тонах. «Изначально зеленый цвет обозначал роскошество и богатство, его часто использовали для создания портретов именитых особ. Образ вдовушки воспринимается совершенно иначе: зеленый, отражаясь на ее бледном лице, делает его еще бледнее, добавляет нездоровый оттенок. Женщина потеряла мужа-офицера, осталась с его долгами, из-за которых у нее забирают имущество. Здесь зеленый — это не роскошь и красота, а токсичность и болезненность», — объяснила куратор выставки, искусствовед, заведующая экскурсионно-просветительским отделом Музея В.А. Тропинина Мария Кузнецова. А рядом с «Вдовушкой» в зеленой секции выставки — приятные глазу и сердцу летние пейзажи, более ранний женский портрет, на котором основной цвет олицетворяет статус.

На разное восприятие цвета в искусстве влияло не только время, но и география, культурная традиция, доступность того или иного пигмента. Наиболее распространенной была охра (коричневый, оранжевый, оттенки желтого и красного) — самый первый пигмент наскальной живописи. Кстати, со временем лаковое покрытие картин желтело и немного перекрывало другие краски, невольно добавляя охристых оттенков в сюжеты. Изначально желтый в искусстве ассоциировался с библейским предателем Иудой Искариотом, финансовыми манипуляциями. В чистом виде он встречался редко, чаще использовалась охра золотистая. Уже в начале XX века желтый превратился в цвет жизни, счастья, легкости и солнечности. 

Синий цвет у разных художников считывается также неодинаково. На картине «Распятие» Владимира Боровиковского одеяние Девы Марии символизирует небесную чистоту и божественное начало, а ультрамарин в работах Павла Кузнецова отвечает скорее за меланхолию и глубокие переживания. «Печаль Богородицы спустя годы переходит в печаль за окном на чаепитии Кузнецова. Зритель может это довольно быстро считать, что очень важно. Искусство — это в первую очередь способ взаимодействия между художниками настоящего и прошлого со зрителем сегодняшним или вчерашним. Искусство важно, потому что важна жизнь. Оно потеряло бы ценность, если бы люди не придавали никакого значения эмоциям и переживаниям, которые не всегда удается выразить словами. Мы видим произведение искусства и вдруг ощущаем, что оно рассказывает о наших собственных мыслях и чувствах. И мы понимаем, что не одиноки в своих ощущениях», — отметила куратор выставки.

Выставка «Язык мечтаний. Цветовой код шедевра» готова поспорить с известным анекдотом про синие занавески. Суть: учитель утверждает, мол, синие занавески в произведении отражают безмерную тоску и депрессию автора, а автор не вкладывал никакой скрытый смысл и просто написал, как в голову пришло. Да, в жизни иногда действительно не стоит искать подводные камни там, где их наверняка нет, чтобы не трепать себе нервы. Однако с искусством так не сработает: скрытый смысл есть как минимум в выборе цвета. И его не всегда приходится искать — вполне реально прочувствовать.