Вдова Дмитрия Марьянова Ксения Бик проиграла суд второй инстанции.  Женщина подавала иск от имени своей дочери Анфисы, требуя признать девочку иждивенкой погибшего актера, с тем, чтобы делить оставшееся от него наследство не на три части (законных наследников, на сегодня, трое – 80-летний отец Юрий Георгиевич, 23-летний сын Даниил и вдова), а на четыре. Девочку артист не удочерял.  

Савеловский суд состоялся еще в августе, вынес решение об отказе в удовлетворении иска. Бик подала на апелляцию. Первое заседание по апелляции ознаменовалось появлением нового адвоката Ксении. Мужчина представился Валентином Рыбиным – юристом из Украины. Сказал, что договор с Бик о защите ее интересов подписал недавно и не успел ознакомиться с материалами, просил дать ему еще время.   Суд объявил перерыв на неделю.

В свободном доступе сети Интернете удалось найти информацию – этот же самый Валентин Рыбин уже три года представляет интересы отца Ксении, Владимира Бик обвиняют в нарушении закона на Украине. Это обстоятельство (защита отца Ксении) юрист не скрывает, озвучил и на суде.  В Москве же Рыбин появился, пытаясь доказать, что российское правосудие ущемляет интересы его доверительницы. Но даже ему не удалось помочь вдове откусить еще кусок от наследства трагически погибшего артиста.

В другом суде – Лобненском – между тем, продолжаются слушания дела о смерти Дмитрия Марьянова. Перед судом предстала директор реабилитационного центра «Феникс» Оксана Богданова, обвиняемая по двум статьям – 238 ч.2 УК РФ (оказание  услуг, не соответствующим требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть человека), и ст.125 УК РФ (оставление в опасности). На очередном заседании Богдановой, по ее словам, стало плохо.

Вот ведь парадокс: когда Марьянов, в последние дни жизни, стонал, говорил, что ему очень плохо, умолял Богданову, Бик (по телефону) и волонтеров центра помочь ему, вызвать скорую помощь – его объявили симулянтом и продолжали держать взаперти, как зверя в клетке, тем самым убив в прямом смысле слова. А Богдановой, стоило сказать, будто ей плохо, поверили на слово – судья не стала продолжать судебное заседание, объявив о переносе слушаний на неделю и дав возможность обвиняемой поправить пошатнувшееся хрупкое здоровье.